Щелк: Гарри в костюме жениха, стоит рядом с рыжеволосой девушкой и нервничает от нетерпения.
Щелк: Снейп и Гарри спорят. Гарри швыряет одну из книг Снейпа. Снейп швыряет метлу Гарри за дверь и орет, чтобы он шел туда же.
Щелк: Гарри с женой лежат рядом, по очереди кормя из бутылочки своего новорожденного ребенка.
Щелк: Гарри наклонился над столом, вцепившись руками в край. Снейп трахает его сзади, непрерывно оглаживая тело. Его глаза бездонны и полны жажды, полуприкрыты от погружения в счастье, которое не надо вспоминать, потому что – вот оно, здесь и сейчас.
Щелк: Гарри – аврор в великолепной мантии, уверенно создает россыпь потрескивающих заклинаний.
Щелк: Гарри – аврор в великолепной мантии, уверенно создает россыпь потрескивающих заклинаний.
Лили ухмыляется. Очевидно, некоторые вещи неизменны независимо от варианта будущего.
Щелк: Растущая семья Поттеров, трое детей. Гарри сажает испуганного ребенка на миниатюрную метлу, его жена читает свежую статью о недавнем матче Холлихэдских Гарпий. На стенах висят декоративные тарелки и семейные фотографии. Из кухни доносится слабый шорох и звяканье бытовых заклинаний.
читать дальше
Щелк: Гарри, положив метлу рядом, сидит на валуне и пристально вглядывается в покрытые камнем холмы и пронизанные солнцем облака. Снейп собирает неподалеку какие-то корешки, отщипывает осторожными пальцами клевер, срезает травы и побеги цветов, похожих на крошечные солнца – ползучка Дженни, Лили и сама ее когда-то собирала. Периодически они кричат друг другу оскорбления, которые подхватывает и уносит ветер. Лили смирилась с тем, что это их основной язык общения. Потом Снейп наклоняется над кустом болотного мирта, отрывает веточку, растирает ароматные листья, подносит их к лицу и вдыхает. Когда он разгибается, ветер поднимает его волосы с плеч, и они развеваются позади, а тонкие солнечные лучи просвечивают сквозь рубашку. Внутри этого света его призрачное тело выглядит как стебель в вазе. Бледные пальцы обрывают красные сережки мирта, сжимают, оценивают.
Только что Гарри расслабленно лежал, закрыв глаза за блестящими стеклами очков. А в следующее мгновение его лицо вспыхивает, озаренное присутствием ангела. Он загорается любовью, взглянув на Снейпа. Распустив шнурок на мешочке, Снейп собирается бросить туда горсть листьев, когда невидимое крыло взмахивает и над ним. Он вскакивает, подозрительно оглядываясь. Затем одним большим шагом приближается к Гарри, склоняется и обнимает обветренные щеки пятнистыми от трав ладонями.
Он встает на колени – ой-ой, думает Лили, прикидывая, сколько секса она сможет вынести за один просмотр.
Снейп укладывает Гарри на траву. Он не раздевается, а расстегивает их одежду снизу доверху, открывая тела солнцу и воздуху. Полы белой рубашки хлопают, пытаясь взлететь с ребер, уходящих каскадом вниз. Лили видит нисходящие линии от груди до подвздошной кости, ступенчатые, идеальные. Она не должна так думать, но она это делает. Ей все равно. Никто никогда не узнает. Пусть это будет расплатой за то, что когда-то она сочла его костлявым и недостойным.
Солнце отражается бликами в очках Гарри. Он снимает их и отдает Снейпу, а тот швыряет их на валун поблизости. Гарри возмущается небрежным обращением. Он такой юный, так светится предвкушением. Вытряхнув сумку, Снейп растирает цветы и травы между ладонями и посыпает ими обнаженную кожу Гарри. Пока ветер не сдул их, он ложится сверху и касается губами пятен зеленой сосны на лице, что-то шепча. Они начинают двигаться, растирая и давя свежесобранные цветы между собой. Гарри сильно изгибается, словно хочет сбросить Снейпа, но ногами цепко оплетает его спину, удерживая на месте. Он издает задыхающийся звук, земной и свободный, и Снейп склоняет голову, вдыхая смех с тем же вдумчивым выражением, с которым вдыхал аромат мирта.
По причине, о которой думать не хочется, Лили тяжелее вынести вид влюбленного Снейпа, чем умирающего. Она сбегает на другой канал.
Щелк: Темная спальня, Гарри тихо выходит и спускается по ступенькам. Он растягивается на диване и смотрит в потолок. Лили уже хочет переключиться, когда он засовывает руку в пижамные штаны и начинает мастурбировать. Она быстро меняет канал, но все равно впервые замечает, что у Гарри есть свой тайный мир.
Щелк: Поначалу домик Снейпа почти пуст, хотя и набит книгами. Но чем чаще Гарри там появляется, тем сильнее маленькие уютные комнаты начинают трещать по швам от вещей. Поначалу Лили предполагает, что это все влияние Гарри, но постепенно, когда в доме появляется пианино, она начинает догадываться, что судьба свела вместе двоих мужчин, детство которых прошло в лишениях, и в дальнейшей жизни у них было мало того, что они могли бы назвать своим. Теперь оба – а не только Гарри – восполняют этот пробел.
Одеяла, волшебные часы, всевозможные магические артефакты, гоночные метлы, гербарии в ящиках, картины, причудливой формы лампы, цветное стекло, медные котлы и сковородки, астролябии, карты и глобусы, телескопы, самоорганизующийся стол, кукольный театр в виде квиддичного поля, три комплекта шахмат и ворох приколов из магазина Ультрафокусов Уизли – это только часть вещей, вторгшихся в аскетичное жилище Снейпа. Снейп отказывается трогать приколы, и, когда сова приносит их, заставляет Гарри открыть пакет вне дома. Лили замечает, что пианино похоже на то, которое стояло в гостиной ее родителей, рядом с холлом, где она сейчас смотрит телевизор. Снейп явно посвятил достаточное количество времени изучению слабых точек Гарри, и периодически, когда хочет побыть один, изгоняет его из дома, играя гаммы. Три страницы из сборника упражнений Гэнона – и дверь хлопает. Тогда Снейп, ухмыляясь, начинает играть нормальные пьесы или занимается чем-то, что требует непрерывной концентрации.
Щелк: Лили хмурится. Подождите-ка. Кто этот неприметный парень в маггловской одежде, сующий деньги хищному на вид парню постарше? Это же Гарри под Оборотным зельем. Они идут в бар и просто сидят там. Парень сбит с толку и настаивает, чтобы Гарри снял им комнату. Лили не может понять, Гарри здесь сам по себе или работает под прикрытием.
Она ищет доказательства его измены жене и находит сцены, где он платит мужчинам, чтобы те просто поужинали с ним. Один раз он поддается уговорам и снимает номер. Парень-шлюха успевает лишь снять с него рубашку, а потом Гарри внезапно поднимается и уходит.
Гарри, посреди ночи, с бутылкой в руке, плетется по темной комнате и левитирует со своей дороги детские игрушки. Он добирается до окна и глядит в него, затуманивая стекло своим дыханием, а уличный фонарь освещает его лицо.
Но все же днем Гарри весел и спокоен с детьми, и как отец он очень податлив. С Джинни он любящий, и, похоже, их насыщенное расписание общественных мероприятий полностью зависит от нее.
Щелк: Снейп обнажен, на нем только очки. Гарри, тоже обнаженный, положил голову Снейпу на грудь. Они уютно накрыты одеялами и шикарным покрывалом и выглядят удовлетворенными, а их волосы растрепаны, так что Лили, похоже, избавлена от очередного раунда сексуальной атлетики. В камине потрескивает огонь, по окну барабанит дождь. Снейп читает вслух книгу, и Лили видит название на пыльной обложке: «Возвращение Короля». Рука Гарри под одеялом лежит между ног Снейпа, с наслаждением там лаская. Лили осознает, что и у нее есть такая же привычка, когда она с Джеймсом. Похоже, и она и ее сын наслаждаются ощущением шелковой мягкости невозбужденного члена. Как жаль, что Джеймс не может добавить в свой голос такой же бархатистости, как у Снейпа. Периодически монолог, исполненный глубоких, урчащих нот, повышается на тон и прерывается – Снейп прекращает читать, чтобы уставиться на Гарри.
Дождь вновь и вновь нападает на окно острыми, как гвозди, брызгами. В комнате сквозняк, пламя в медной лампе дрожит.
« …серая пелена дождя превратилась в серебристое стекло и отодвинулась», – читает Снейп, – «и он узрел белые берега и далекую зеленую страну под восходящим солнцем». Закрыв книгу и положив палец между страниц, он отклоняется на подушку и смотрит поверх очков на темные окна в потеках дождя.
– Я предполагаю, это так и должно быть. Так выглядела твоя смерть, Поттер?
Но Гарри спит, или только притворяется, что спит.
Щелк: Белые стены, кровь, взмах палочки, серебристая вспышка. Она не видит Гарри, но слышит его. Она узнает его крик.
Золотистый шар падает на пол. В панике она наклоняется за ним и успевает увидеть, как фигура на экране втыкает нож в палец Гарри. Лезвие режет кость, и Лили тоже кричит: «Нет!». Приближение показывает два обрубка – два уже отрезанных от этой руки пальца.
Палец падает. Гарри стонет. Это безумный, сумасшедший звук.
Дрожа от ужаса, Лили вращает кольца так, что они сталкиваются. Вперед, вперед, найти его. Найти живым и невредимым, бога ради, пусть это не будет его будущее. В горле поднимается желчь, но, слава Мерлину, вот он уже дома. Гарри дома, он жив, все в порядке – наверное, все обошлось. Его пальцы выращены заново. Джинни суетится по комнате, пакуя вещи и каждые пять минут останавливаясь у камина, чтобы дать новые инструкции своей матери насчет дочери Лили – как с ней обращаться в зависимости от ее поведения.
Лили не сразу замечает, что Гарри сидит все это время в комнате и непрерывно помешивает чай, снова и снова монотонно повторяя, почти скуля:
– Мне жаль. Мне так жаль. Я бы хотел с этим справиться. Прости, Джин, ты не должна быть моей нянькой, одновременно руководя командой. Я мог бы снова остаться с Роном и Гермионой, но… пожалуйста, не бросай меня. Ты и дети – это все, что у меня есть. Пожалуйста, я не буду тебе обузой, я уверен, что скоро поправлюсь…
Джинни связывает метлы попарно. Она садится напротив него, резко вздохнув, потом наклоняется и взъерошивает его волосы.
– Ш-шшш, любимый. Ты суетишься по пустякам. Я никуда без тебя не еду, хорошо? Мы записали тебя как моего личного помощника, так что ты сможешь поехать вместе с командой, и кому какое до этого дело. Тебе не за что извиняться. – Она говорит медленно, с принужденной живостью, и Лили понимает, что она говорила ему то же самое уже много раз. – Это мне надо извиняться. И я сожалею. Мне жаль, что нам потребовалось три недели, чтобы найти тебя, Гарри. Мне жаль, что ты вынужден был так страдать. Мы сделаем все что сможем, чтобы это поправить, я обещаю. Я обещаю, что никогда тебя не брошу, ты понимаешь?
– Да, конечно, – взволнованно говорит Гарри. – Я верю тебе, Джинни. Ты так добра ко мне. Я сейчас в порядке, правда. Обещаю, что сделаю все, что ты скажешь. Я ничего не выкину во время тура. Буду каждую ночь принимать зелье Сна-без-сновидений. Никто не узнает. Только, во имя Мерлина, не бросай меня.
О, боже.
Щелк: Она быстро прокручивает сквозь годы. Может, этого не случится, если он будет со Снейпом? Может, поэтому и существует этот вариант будущего?
Вот она – лаборатория, встроенная в холм. Снейп варит зелье, работая четкими выверенными движениями. На бледном лице четко выделяются впадины, придавая сходство с высушенным перцем, глаза невыразительны и спокойны. Над котлом появляется пар. С подступающей тошнотой Лили смотрит, как Снейп режет свою ладонь взмахом палочки, капает кровью в темную воду, затем задирает мантию и мочится туда. Потом он добавляет слезы и сперму. Чтобы добиться нужного уровня горя, требуется Думосбор, а чтобы добиться эрекции, он безжалостно сжимает член – и получает обе жидкости с беспощадной эффективностью. Наконец, уменьшив кипение зелья и размешав его, он призывает из другого конца комнаты зеркало, ломает его пополам и кидает один обломок в котел, напевая заклинание, от которого у Лили покалывает затылок. Обломок плавится. Снейп выжидает период охлаждения с очевидным нетерпением, затем снимает с поверхности серебристое желе – у Лили напрягается лицо – и проглатывает. Он зажимает рот обеими руками и пережидает порыв тошноты. Затем, со слезящимися глазами, берет второй обломок и концентрируется.
Через пару секунд его глаза становятся серебристыми. Лили не видит то, что видит он, но ей кажется, что она догадывается. Руки Снейпа начинают трястись. Вскоре все его тело сильно дрожит, и зеркало выскальзывает из руки и разбивается у ног. Несколько минут он стоит, ослепленный, с мерцающими глазами, а потом серебристая пленка тает, и глаза снова становятся человеческими. Он идет к раковине, засовывает палец в рот и его рвет зельем. Он убирает улики чистящим заклинанием. Лили кажется, что он нетвердо стоит на ногах, но он не дает себе передышки и аппарирует.
Она ожидает, что Снейп появится в побеленной, стерильной камере другого будущего Гарри, но экран показывает дом друзей Гарри. Рон высокий, но исключительность намерений Снейпа заполняет собой комнату. Он припирает Рона в угол и рычит:
– Или вы идете со мной, или я сделаю это один. Официальным путем мы только потеряем время, а у Поттера его нет. Маги, которые его похитили, работают на подпольный рынок расчлененки и передачи магии через каннибализм и подобные зверства. Они будут продавать его по кусочку, пока ни черта не останется.
Этого достаточно, конечно. Снейп сжимает руку Рона и дает инструкции с ледяным спокойствием человека, который убил Альбуса Дамблдора:
– Пошлите патронуса в Министерство, когда мы прибудем на место. И не будьте тряпкой. Убивайте, если понадобится.
Лили не может на это смотреть. Но и не смотреть не может. Она быстро прокручивает вперед, выхватывая отдельные фрагменты. Снейп оглушает заклинанием волшебника, стоящего у кровати, к которой прикован Гарри. Левая рука Гарри лежит на окровавленной простыне, уже изуродованная, без одного пальца. Снейп тратит драгоценную секунду, чтобы убедиться, что больше ранений нет, и получает в бок ревущее Инсендио. Рон взмахивает палочкой – и пламя взрывается со звуком схлопнувшегося бумажного пакета. Снейп, со смертоносным выражением лица, поворачивается в облаке обугленной дымящейся мантии.
Лили замедляет прокрутку, чтобы посмотреть этот фрагмент в нормальном режиме, потому что – да, она хочет увидеть, как Северус размажет ублюдков. Он оценивает силы противника, кричит: «Уизли, убирайтесь отсюда, живо!» и одним заклинанием накладывает Круциатус на всех сразу.
Массовый Круциатус. Мерлин, сколько же нужно ненависти и чистой злой силы? Лили не стоило бы радоваться. Потому что очевидно, кому он обязан этим навыком.
Когда прибывают авроры, трое оглушают Снейпа одновременно, с грохотом сбивая его с ног на кровать Гарри. Еще один добавляет для большей уверенности Петрификус. К этому моменту он уже без сознания, а из раны на голове течет кровь. Четвертый аврор призывает его палочку, а двое пытаются отменить заклинание, от которого трое мужчин и одна женщина с воплями извиваются на полу. Рон уверенно выступает вперед для отчета, хотя главный аврор здорово разъярена этим очевидно неавторизованным рейдом. Непослушный член ее отдела в компании Пожирателя Смерти, ни больше ни меньше. Она дарит Рону злобный взгляд и распоряжается, чтобы Снейпа унесли вместе с похитителями.
– Заткнитесь, Уизли. Сейчас я бы и два кната за вашу карьеру не дала.
В это время два аврора увозят Гарри в Святого Мунго.
За неуместное и незаконное использование Непростительных Северус Снейп приговорен к заключению в Азкабане.
Лили видела Снейпа в Азкабане и не хотела бы делать это снова. В первый раз после того, как она обнаружила канал номер тринадцать, она переключается с будущего Снейпа с Гарри на будущее Гарри со Снейпом. Различие невелико, это просто суеверие со стороны Лили, которое она всегда тщательно соблюдала. Она смотрит этот канал как «настоящее» будущее Гарри в качестве мужа, отца, знаменитости, почетного члена органов магического правопорядка. Когда она вращает черное кольцо на третий канал, она смотрит на него с Джинни, наслаждающегося покоем среди шалящих внуков, которых она никогда не повстречает. Его будущее со Снейпом угрожает самому их существованию.
Она все еще ждет призрачного смешения двух возможных судеб, в одной из которых крики детей, зовущих папу, отражаются эхом под изображением Гарри, летающим туда-сюда по сельской местности. В другой судьбе Гарри приземляется в саду Рона и Гермионы и остается с друзьями до выхода Снейпа из тюрьмы.
Проходят месяцы. Смена времен года видна по чередованию красок на холмах. Пурпурные цветы паслена вьются вокруг двери и превращаются в кроваво-красные ягоды. Снег свистит над вершинами, и холмы сияют под молочной коркой. Лили ожидает Патронуса, скачущего галопом под лунным светом, но звезды остаются на месте.
Щелк: Она рискованно возвращается на канал Гарри-Джинни – и вот он, сгорбился на скамейке на площади Хогсмида, история повторяется. Рядом с ним сидит молодая женщина, дочь девушки с рыжими волосами и зелеными глазами. Она одета немного по-мальчишечьи, ее волосы пострижены наклонно в ассиметричный боб. На этот раз их точно нельзя принять за супругов.
– Мама просила передать, что она тебя любит, – говорит девушка, и он кивает, делая небольшой глоток из фляжки. У их ног кружатся опавшие листья.
Дочь Гарри нетерпеливо смотрит вверх и ловит озадаченный взгляд прохожего. Она дарит ему улыбку, и полный пожилой мужчина останавливается. Если он надеется выразить свое уважение Избранному, его ждет разочарование. Гарри бормочет:
– Это не я, – и старик пожимает плечами, слегка склоняет голову в дружеском жесте прощания и уходит. Угол зрения камеры меняется, и Лили осознает, что на площади установлен огромный монумент в память о войне с Риддлом. Он отлит в бронзе, и фигура, изображающая Гарри, светится ровным золотистым светом.
– Если ты не хочешь, чтобы люди тебя узнавали, не ходи сюда.
Гарри качает головой.
– Это же все равно не я.
– Но все же очень похож, – лицо девушки смягчается. – Надень перчатки, пап. У тебя руки замерзли.
Камера показывает в направлении ее взгляда – и правда, заново выращенные пальцы приняли синеватый оттенок.
– Неважно, – говорит Гарри. Он машет фляжкой по направлению статуи жестом «сгинь», делает еще один небольшой глоток и закрывает крышку.
– Хоть бы они убрали эту чертову штуку. Никуда от нее не деться.
Его дочь скучающе машет палочкой, и разрозненные кучки листьев вокруг скамейки собираются вместе, машут своими тонкими, словно бумажными, крыльями и начинают скользить над землей.
– Они что, не видят? Я совсем не такой. Никогда не был таким.
Они умолкают. Гарри достает палочку и быстрым резким движением, которое так непохоже на медлительные взмахи его дочери, превращает листья в фигуру толстого мерцающего фазана. Он чирикает и срывается в полет, махая восхитительным оперением.
– Прости, я слишком на этом заостряюсь, наверное. Как там мама?
– Мы уже об этом говорили, – ноет девушка. – Цветет и пахнет. Дает всем прикурить направо и налево. – Теплая улыбка высвечивает в ее чертах то, что напоминает Гарри, но потом она блекнет. – Я же сказала. Она просила передать, что тебя любит.
Гарри съеживается на скамейке, засунув руки в свитер с эмблемой Холлихэдских Гарпий.
– Спасибо, Лилс. Да, я расслышал тебя в первый раз.
Имя причиняет боль. Вся сцена причиняет боль. Она больше не может смотреть.
Щелк: Снейп дома, сидит в своем потрепанном кресле, ослабевший и мрачный. В нем видна истертая красота – как в стойких, тронутых эрозией каменных насыпях, которые видны в окно. Волосы тронуты сединой, словно морозом, и Лили задумывается, сколько же времени он провел в тюрьме. Ночная рубашка собралась складками на талии. Она вспоминает его фигуру в серебристом свете Патронуса, чистую, черно-белую, как тени на снегу. Рассказывал ли он когда-нибудь Гарри, как наблюдал за ним той ночью?
Янтарный дневной свет полирует мозаичное красное дерево пианино. Клавиши закрыты крышкой; в солнечном свете видна пыль. Гарри ходит и разглагольствует. Снейп дома меньше часа, подсчитывает Лили, а они уже ругаются. То есть, ругается Гарри. Лили моргает, заметив перья серого на его висках и тонкие линии у рта. Это уже не тот мальчик, которого похитили; этому Гарри, со щетиной, лохматому, в двух свитерах примерно сорок, может чуть больше. Тогда Снейпу чуть больше шестидесяти. Это шокирует – не потому, что ее сын стареет, а потому что, получается, она наблюдает за их жизнью уже более двадцати лет.
В списке причин Гарри, почему Снейп – задница, числится риск жизнью Рона, риск собственной жизнью, попадание под магический ожог второй степени, использование чертова массового Непростительного, которое, может, повредило его на всю жизнь (Лили хмурится, но потом понимает, что он имеет в виду магию Снейпа, и думает – лучше он, чем ты), попадание в Азкабан на девять гребаных месяцев – на этом месте Снейп засыпает.
Он просыпается, когда Гарри заползает к нему на колени. Медленно, словно думая, что он во сне, он обхватывает одной рукой ногу Гарри, а другую запускает ему в волосы и молчит. Спустя минуту Гарри, прижавшись лицом к шее Снейпа, бормочет:
– Что для тебя сделать?
Снейп моргает и подвигается, заставляя Гарри тоже сместиться.
– Я всегда имел слабость к минетам, – говорит он низким хриплым голосом.
– Не вопрос. Сейчас будет шикарный минет.
Никто не двигается. Потом Гарри поднимает руку к щеке Снейпа и гладит большим пальцем скулу. Снейп закрывает глаза, и Лили думает, что он снова уснул, но тут его рука падает вниз сбоку кресла. Он делает жест, хмурится, ждет, открывает глаза и снова делает жест. Кресло вздрагивает, оседает вниз и неизящно превращается в кресло-качалку. Снейп раздраженно смотрит на свою руку, сжимает и разжимает кулак, вздыхает и снова нащупывает ногу Гарри.
Они молча качаются. Гарри шумно дышит. Снейп замечает:
– Не думаю, что когда-либо имел сомнительное удовольствие получать минет, состоящий исключительно из влажного дыхания в ухо.
Он хватает прядь волос и тянет.
– Поттер. – Гарри качает головой, но Снейп настаивает. Он поворачивает влажное лицо Гарри к своему, изучает его, потом сдвигает очки на лоб, наклоняется и касается губами следов слез. Он лижет медленно, тщательно, а потом снова откидывается на спинку кресла.
– Я сообщил мистеру Уизли и мисс Грейнджер, – говорит он более уверенным голосом, – что я использовал твою кровь, твою сперму и твою мочу…
– Что? – вопит Гарри. – Ты… что?! Нет, ты шутишь. О боже, скажи, что ты на самом деле этого не говорил. – Он стонет. – Ну отлично. Теперь они совершенно уверены, что мы мочимся друг на друга в постели и тащимся от этого.
– Даже вы, мистер Поттер, не чисты до скрипа на сто процентов все время, – насмешливо говорит Снейп. – Я только добавил слезы к списку телесных жидкостей, которые проглотил. И поверь, я не имею привычки публично признаваться в своих сексуальных пристрастиях бывшим ученикам. Я хотел, чтобы аврор Уизли понял, что я использовал Темное заклинание, чтобы найти тебя, и что помощь мне поставит его в непрочное положение перед законом. Кроме того, я должен был убедить их обоих, что знаю, где ты. – Он фыркает. – Как ни странно, они легко поверили в мою историю. Таковы выгоды моей репутации – даже союзники верят, что у меня всегда в рукаве темное заклинание.
– Как мне теперь в лицо Рону смотреть, – стонет Гарри.
– Ты полагаешь, это проблема? Уверяю тебя, Поттер, что, если бы мисс Грейнджер исчезла в ночи, мистер Уизли не колебался бы ни минуты, ворвался бы к нам в дом через любую защиту и потребовал, чтобы я научил его этому заклинанию. Он даже не поморщился, и, я полагаю, запомнил это на будущее.
– Эй, я не говорю, что я не благодарен. – Гарри поправляет очки. – Просто… слушай, не бесись, но я должен это сказать. Если бы ты не использовал Круциатус…
Покачивание прекращается. Лили задерживает дыхание.
– Нет, – взрывается Снейп. – Мы не будем этого делать. Я ни черта не должен объяснять. Не тебе. Это тебя приковали к постели, ты, глупый мальчишка. Они собирались резать тебя на продажу. Они хотели сделать состояние, убивая тебя так медленно и мучительно, как только возможно, и продавая куски твоего тела на аукционе. Ты представляешь, сколько могли бы заплатить какие-нибудь темные маги за кровь и кости Избранного? И насколько больше магии можно унаследовать, если куски были собраны от еще живого донора? – Снейп хрипло дышит. – Если бы тебе отрезали больше, чем мизинец на левой руке, я бы не ограничился Круциатусом. Или Убивающим, если уж на то пошло. Я бы превратил их смерть в абсолютную агонию.
Лили подозревает, что он провел месяцы в одиночестве в своей камере, снова и снова проигрывая, что бы могло произойти, если бы они не нашли Гарри вовремя. Что ж, она знает, что могло бы случиться, потому что она это видела.
– Ты забываешь, – шепчет Снейп. – Я не хороший человек.
Гарри привстает, и на его лице появляется голодное выражение. Он склоняется ко рту Снейпа, одной рукой пробираясь под пижаму в поисках соска.
Снейп хватает его за запястье и уклоняется от поцелуя. На мгновение Гарри застывает, выглядя смущенным и шокированным.
– О… ты не… прости, я не хотел…
– Не будь идиотом, – говорит Снейп, удерживая его, когда он пытается встать с кресла, и снова силой приводя их в прежнее положение. – Я... пока не могу, Поттер. Я слишком сильно ранен. Чрезмерные ощущения сейчас меня... разрушат. Смотри.
Он поднимает руку, и они оба смотрят, как она дрожит.
– Я почти потерял тебя, и это… невыносимо. Прости. Ты, может быть, думаешь, что я все держу под контролем, но это не так. И, пока я снова не буду себя контролировать, пока я не стряхну воспоминания и вонь Азкабана, я, – его рука сжимается, и он черпает слова откуда-то из темноты, откуда-то, где он, должно быть, лежал, свернувшись, в глубине своего сознания все эти долгие, молчаливые месяцы, – смогу только терзать тебя, как какой-то прожорливый хищник. – Он повышает голос, внезапно и яростно:
– Потому что они трогали тебя, они осмелились похитить тебя, мне надо было проклясть их и послать прямиком в ад. Они не имели права, не имели, ты мой, ты принадлежишь…
Он останавливается, дрожа всем телом, как пугливая лошадь у ограды.
– Я знаю, – так же яростно отвечает Гарри. – Черт возьми, Северус. Я должен был молча смотреть, как они бросили тебя в эту вонючую дыру, и не было никакой гарантии, что ты оттуда вообще когда-нибудь выйдешь. Неужели ты думаешь, что я не чувствую то же самое? Я понимаю.
Свет в комнате внезапно тускнеет и становится одновременно и светло и темно, словно на обратной стороне дождевого облака. Эта божественность, эта высшая сила между ними, которую, возможно, только Лили и видит, приходит из ниоткуда. Она подозревает, что, если бы она принимала какую-то форму, у нее были бы не только крылья, но и меч. Она парит над ними – темная сторона, беспощадная в своей ярости.
Задница Гарри сползла с ног Снейпа на подушку сиденья, и они неловко обвились друг вокруг друга, замкнутые в геометрию коленей и локтей, которая выглядит чрезвычайно некомфортной. В любое другое время, думает Лили, Снейп бы точно не колебался, прежде чем спихнуть Гарри с кресла. Но сейчас только Отклеивающее заклинание может отлепить их друг от друга.
Гарри обводит пальцем контур губ Снейпа.
– Поттер, – предупреждает Снейп.
– Заткнись. Если нельзя целоваться, тогда, блин, можешь хотя бы звать меня Гарри, а? – Он пялится на горло Снейпа, и какое-то мгновение Лили думает, что он собирается наклониться и укусить длинное сухожилие рядом с меткой Нагини.
Снейп трется своим абсурдно орлиным носом о макушку Гарри, вдыхая запах дома.
– Ты всегда Гарри, – говорит он яростно и нежно касается пальцем изгиба сжатого рта, а Гарри заглатывает палец и всасывает его. – Но я не хочу этим разбрасываться и постоянно использовать, пока оно не потеряет свое значение. Я предпочитаю хранить это для нужных моментов. – Гарри прищуривается, все еще посасывая палец, и Снейп сдается, закатив глаза. – Хорошо, хорошо, ладно. Гарри.
Отпустив влажный палец, Гарри касается плеча Снейпа.
– Знаешь, что я тебе скажу? Все эти месяцы я думал об этом. Вот что меня беспокоит. Тебя не было так долго, что я осознал – моя жизнь легко могла бы быть другой. Невообразимо другой.
Снейп смотрит поверх головы Гарри, свет на его лице колеблется, как пламя на сквозняке. Лили видит, что он боится. Гарри сжимается и молчит, и Снейп прекращает раскачиваться.
– Правда в том, – шепчет Гарри, – что в тот день, когда умер Волдеморт, я почти не вернулся за тобой.
Снейп замирает.
– Или я за тобой.
Птичка на подоконнике стучит в окно.
Гарри вздрагивает, и Снейп нетерпеливо щелкает пальцами три раза, пока поленья в камине не начинают шипеть и внезапно не загораются.
– Я мог бы… остаться. Там. На другой стороне. Посреди зеленых холмов, как написано в той книге. На белом песке, рядом со скрипящими качелями. – Он вздыхает. – Ирония в том, что только после смерти я осознал, что наконец отпустил прошлое. И что я хочу того, чего уже не рассчитывал иметь.
– Что, меня, дующего тебе в ухо? – говорит Гарри, пытаясь пошутить.
– Не понимаю, почему я трачу время на беседы с вами, мистер Поттер. – Гарри усиливает хватку, и Снейп лениво перекладывает ноги, кладет руку Гарри поверх своей талии, и, похоже, они наконец сложили пазл. Наконец они приладились друг к другу, переплели руки и ноги и не оставили ничего лишнего. – Я хотел иметь будущее.
– Ты правда умер? – спрашивает Гарри, поколебавшись мгновение.
Снейп хмурится, глядя в сторону, на огонь.
– Я был там, когда твои... когда все, кто тебя любил, были призваны. Те, кто смотрели на тебя, когда ты шел к своей смерти.
– Я тебя не видел.
– Ты меня не звал.
Гарри поднимает голову. Его волосы стоят торчком, а глаза в странной панике смотрят на Снейпа.
– Я зову тебя сейчас. Я не... черт, я... послушай. Я правда не могу представить, во что бы превратилась моя жизнь без тебя. Клянусь, Северус, если попытаешься умереть, я тебя призову обратно.
Снейп поднимает подбородок Гарри – совсем немного, только чтобы соединить их губы так же гармонично, как соединены их тела. Этот поцелуй – лишь обещание. Наконец Снейп отстраняется.
– Я слышал тебя, – шепчет он. – Ты был моим будущим, Гарри. Я услышал, как ты зовешь меня – там, по другую сторону, в посмертии. Я увидел белую дорогу, и тебя на ней, впереди.
Он снова целует его, и Гарри отчаянно запускает руки ему в волосы.
– И поэтому, – Снейп закрывает глаза, – я вернулся.
Щелк: Лили выключает телевизор. Она видела достаточно.
Щелк: Снейп и Гарри спорят. Гарри швыряет одну из книг Снейпа. Снейп швыряет метлу Гарри за дверь и орет, чтобы он шел туда же.
Щелк: Гарри с женой лежат рядом, по очереди кормя из бутылочки своего новорожденного ребенка.
Щелк: Гарри наклонился над столом, вцепившись руками в край. Снейп трахает его сзади, непрерывно оглаживая тело. Его глаза бездонны и полны жажды, полуприкрыты от погружения в счастье, которое не надо вспоминать, потому что – вот оно, здесь и сейчас.
Щелк: Гарри – аврор в великолепной мантии, уверенно создает россыпь потрескивающих заклинаний.
Щелк: Гарри – аврор в великолепной мантии, уверенно создает россыпь потрескивающих заклинаний.
Лили ухмыляется. Очевидно, некоторые вещи неизменны независимо от варианта будущего.
Щелк: Растущая семья Поттеров, трое детей. Гарри сажает испуганного ребенка на миниатюрную метлу, его жена читает свежую статью о недавнем матче Холлихэдских Гарпий. На стенах висят декоративные тарелки и семейные фотографии. Из кухни доносится слабый шорох и звяканье бытовых заклинаний.
читать дальше
Щелк: Гарри, положив метлу рядом, сидит на валуне и пристально вглядывается в покрытые камнем холмы и пронизанные солнцем облака. Снейп собирает неподалеку какие-то корешки, отщипывает осторожными пальцами клевер, срезает травы и побеги цветов, похожих на крошечные солнца – ползучка Дженни, Лили и сама ее когда-то собирала. Периодически они кричат друг другу оскорбления, которые подхватывает и уносит ветер. Лили смирилась с тем, что это их основной язык общения. Потом Снейп наклоняется над кустом болотного мирта, отрывает веточку, растирает ароматные листья, подносит их к лицу и вдыхает. Когда он разгибается, ветер поднимает его волосы с плеч, и они развеваются позади, а тонкие солнечные лучи просвечивают сквозь рубашку. Внутри этого света его призрачное тело выглядит как стебель в вазе. Бледные пальцы обрывают красные сережки мирта, сжимают, оценивают.
Только что Гарри расслабленно лежал, закрыв глаза за блестящими стеклами очков. А в следующее мгновение его лицо вспыхивает, озаренное присутствием ангела. Он загорается любовью, взглянув на Снейпа. Распустив шнурок на мешочке, Снейп собирается бросить туда горсть листьев, когда невидимое крыло взмахивает и над ним. Он вскакивает, подозрительно оглядываясь. Затем одним большим шагом приближается к Гарри, склоняется и обнимает обветренные щеки пятнистыми от трав ладонями.
Он встает на колени – ой-ой, думает Лили, прикидывая, сколько секса она сможет вынести за один просмотр.
Снейп укладывает Гарри на траву. Он не раздевается, а расстегивает их одежду снизу доверху, открывая тела солнцу и воздуху. Полы белой рубашки хлопают, пытаясь взлететь с ребер, уходящих каскадом вниз. Лили видит нисходящие линии от груди до подвздошной кости, ступенчатые, идеальные. Она не должна так думать, но она это делает. Ей все равно. Никто никогда не узнает. Пусть это будет расплатой за то, что когда-то она сочла его костлявым и недостойным.
Солнце отражается бликами в очках Гарри. Он снимает их и отдает Снейпу, а тот швыряет их на валун поблизости. Гарри возмущается небрежным обращением. Он такой юный, так светится предвкушением. Вытряхнув сумку, Снейп растирает цветы и травы между ладонями и посыпает ими обнаженную кожу Гарри. Пока ветер не сдул их, он ложится сверху и касается губами пятен зеленой сосны на лице, что-то шепча. Они начинают двигаться, растирая и давя свежесобранные цветы между собой. Гарри сильно изгибается, словно хочет сбросить Снейпа, но ногами цепко оплетает его спину, удерживая на месте. Он издает задыхающийся звук, земной и свободный, и Снейп склоняет голову, вдыхая смех с тем же вдумчивым выражением, с которым вдыхал аромат мирта.
По причине, о которой думать не хочется, Лили тяжелее вынести вид влюбленного Снейпа, чем умирающего. Она сбегает на другой канал.
Щелк: Темная спальня, Гарри тихо выходит и спускается по ступенькам. Он растягивается на диване и смотрит в потолок. Лили уже хочет переключиться, когда он засовывает руку в пижамные штаны и начинает мастурбировать. Она быстро меняет канал, но все равно впервые замечает, что у Гарри есть свой тайный мир.
Щелк: Поначалу домик Снейпа почти пуст, хотя и набит книгами. Но чем чаще Гарри там появляется, тем сильнее маленькие уютные комнаты начинают трещать по швам от вещей. Поначалу Лили предполагает, что это все влияние Гарри, но постепенно, когда в доме появляется пианино, она начинает догадываться, что судьба свела вместе двоих мужчин, детство которых прошло в лишениях, и в дальнейшей жизни у них было мало того, что они могли бы назвать своим. Теперь оба – а не только Гарри – восполняют этот пробел.
Одеяла, волшебные часы, всевозможные магические артефакты, гоночные метлы, гербарии в ящиках, картины, причудливой формы лампы, цветное стекло, медные котлы и сковородки, астролябии, карты и глобусы, телескопы, самоорганизующийся стол, кукольный театр в виде квиддичного поля, три комплекта шахмат и ворох приколов из магазина Ультрафокусов Уизли – это только часть вещей, вторгшихся в аскетичное жилище Снейпа. Снейп отказывается трогать приколы, и, когда сова приносит их, заставляет Гарри открыть пакет вне дома. Лили замечает, что пианино похоже на то, которое стояло в гостиной ее родителей, рядом с холлом, где она сейчас смотрит телевизор. Снейп явно посвятил достаточное количество времени изучению слабых точек Гарри, и периодически, когда хочет побыть один, изгоняет его из дома, играя гаммы. Три страницы из сборника упражнений Гэнона – и дверь хлопает. Тогда Снейп, ухмыляясь, начинает играть нормальные пьесы или занимается чем-то, что требует непрерывной концентрации.
Щелк: Лили хмурится. Подождите-ка. Кто этот неприметный парень в маггловской одежде, сующий деньги хищному на вид парню постарше? Это же Гарри под Оборотным зельем. Они идут в бар и просто сидят там. Парень сбит с толку и настаивает, чтобы Гарри снял им комнату. Лили не может понять, Гарри здесь сам по себе или работает под прикрытием.
Она ищет доказательства его измены жене и находит сцены, где он платит мужчинам, чтобы те просто поужинали с ним. Один раз он поддается уговорам и снимает номер. Парень-шлюха успевает лишь снять с него рубашку, а потом Гарри внезапно поднимается и уходит.
Гарри, посреди ночи, с бутылкой в руке, плетется по темной комнате и левитирует со своей дороги детские игрушки. Он добирается до окна и глядит в него, затуманивая стекло своим дыханием, а уличный фонарь освещает его лицо.
Но все же днем Гарри весел и спокоен с детьми, и как отец он очень податлив. С Джинни он любящий, и, похоже, их насыщенное расписание общественных мероприятий полностью зависит от нее.
Щелк: Снейп обнажен, на нем только очки. Гарри, тоже обнаженный, положил голову Снейпу на грудь. Они уютно накрыты одеялами и шикарным покрывалом и выглядят удовлетворенными, а их волосы растрепаны, так что Лили, похоже, избавлена от очередного раунда сексуальной атлетики. В камине потрескивает огонь, по окну барабанит дождь. Снейп читает вслух книгу, и Лили видит название на пыльной обложке: «Возвращение Короля». Рука Гарри под одеялом лежит между ног Снейпа, с наслаждением там лаская. Лили осознает, что и у нее есть такая же привычка, когда она с Джеймсом. Похоже, и она и ее сын наслаждаются ощущением шелковой мягкости невозбужденного члена. Как жаль, что Джеймс не может добавить в свой голос такой же бархатистости, как у Снейпа. Периодически монолог, исполненный глубоких, урчащих нот, повышается на тон и прерывается – Снейп прекращает читать, чтобы уставиться на Гарри.
Дождь вновь и вновь нападает на окно острыми, как гвозди, брызгами. В комнате сквозняк, пламя в медной лампе дрожит.
« …серая пелена дождя превратилась в серебристое стекло и отодвинулась», – читает Снейп, – «и он узрел белые берега и далекую зеленую страну под восходящим солнцем». Закрыв книгу и положив палец между страниц, он отклоняется на подушку и смотрит поверх очков на темные окна в потеках дождя.
– Я предполагаю, это так и должно быть. Так выглядела твоя смерть, Поттер?
Но Гарри спит, или только притворяется, что спит.
Щелк: Белые стены, кровь, взмах палочки, серебристая вспышка. Она не видит Гарри, но слышит его. Она узнает его крик.
Золотистый шар падает на пол. В панике она наклоняется за ним и успевает увидеть, как фигура на экране втыкает нож в палец Гарри. Лезвие режет кость, и Лили тоже кричит: «Нет!». Приближение показывает два обрубка – два уже отрезанных от этой руки пальца.
Палец падает. Гарри стонет. Это безумный, сумасшедший звук.
Дрожа от ужаса, Лили вращает кольца так, что они сталкиваются. Вперед, вперед, найти его. Найти живым и невредимым, бога ради, пусть это не будет его будущее. В горле поднимается желчь, но, слава Мерлину, вот он уже дома. Гарри дома, он жив, все в порядке – наверное, все обошлось. Его пальцы выращены заново. Джинни суетится по комнате, пакуя вещи и каждые пять минут останавливаясь у камина, чтобы дать новые инструкции своей матери насчет дочери Лили – как с ней обращаться в зависимости от ее поведения.
Лили не сразу замечает, что Гарри сидит все это время в комнате и непрерывно помешивает чай, снова и снова монотонно повторяя, почти скуля:
– Мне жаль. Мне так жаль. Я бы хотел с этим справиться. Прости, Джин, ты не должна быть моей нянькой, одновременно руководя командой. Я мог бы снова остаться с Роном и Гермионой, но… пожалуйста, не бросай меня. Ты и дети – это все, что у меня есть. Пожалуйста, я не буду тебе обузой, я уверен, что скоро поправлюсь…
Джинни связывает метлы попарно. Она садится напротив него, резко вздохнув, потом наклоняется и взъерошивает его волосы.
– Ш-шшш, любимый. Ты суетишься по пустякам. Я никуда без тебя не еду, хорошо? Мы записали тебя как моего личного помощника, так что ты сможешь поехать вместе с командой, и кому какое до этого дело. Тебе не за что извиняться. – Она говорит медленно, с принужденной живостью, и Лили понимает, что она говорила ему то же самое уже много раз. – Это мне надо извиняться. И я сожалею. Мне жаль, что нам потребовалось три недели, чтобы найти тебя, Гарри. Мне жаль, что ты вынужден был так страдать. Мы сделаем все что сможем, чтобы это поправить, я обещаю. Я обещаю, что никогда тебя не брошу, ты понимаешь?
– Да, конечно, – взволнованно говорит Гарри. – Я верю тебе, Джинни. Ты так добра ко мне. Я сейчас в порядке, правда. Обещаю, что сделаю все, что ты скажешь. Я ничего не выкину во время тура. Буду каждую ночь принимать зелье Сна-без-сновидений. Никто не узнает. Только, во имя Мерлина, не бросай меня.
О, боже.
Щелк: Она быстро прокручивает сквозь годы. Может, этого не случится, если он будет со Снейпом? Может, поэтому и существует этот вариант будущего?
Вот она – лаборатория, встроенная в холм. Снейп варит зелье, работая четкими выверенными движениями. На бледном лице четко выделяются впадины, придавая сходство с высушенным перцем, глаза невыразительны и спокойны. Над котлом появляется пар. С подступающей тошнотой Лили смотрит, как Снейп режет свою ладонь взмахом палочки, капает кровью в темную воду, затем задирает мантию и мочится туда. Потом он добавляет слезы и сперму. Чтобы добиться нужного уровня горя, требуется Думосбор, а чтобы добиться эрекции, он безжалостно сжимает член – и получает обе жидкости с беспощадной эффективностью. Наконец, уменьшив кипение зелья и размешав его, он призывает из другого конца комнаты зеркало, ломает его пополам и кидает один обломок в котел, напевая заклинание, от которого у Лили покалывает затылок. Обломок плавится. Снейп выжидает период охлаждения с очевидным нетерпением, затем снимает с поверхности серебристое желе – у Лили напрягается лицо – и проглатывает. Он зажимает рот обеими руками и пережидает порыв тошноты. Затем, со слезящимися глазами, берет второй обломок и концентрируется.
Через пару секунд его глаза становятся серебристыми. Лили не видит то, что видит он, но ей кажется, что она догадывается. Руки Снейпа начинают трястись. Вскоре все его тело сильно дрожит, и зеркало выскальзывает из руки и разбивается у ног. Несколько минут он стоит, ослепленный, с мерцающими глазами, а потом серебристая пленка тает, и глаза снова становятся человеческими. Он идет к раковине, засовывает палец в рот и его рвет зельем. Он убирает улики чистящим заклинанием. Лили кажется, что он нетвердо стоит на ногах, но он не дает себе передышки и аппарирует.
Она ожидает, что Снейп появится в побеленной, стерильной камере другого будущего Гарри, но экран показывает дом друзей Гарри. Рон высокий, но исключительность намерений Снейпа заполняет собой комнату. Он припирает Рона в угол и рычит:
– Или вы идете со мной, или я сделаю это один. Официальным путем мы только потеряем время, а у Поттера его нет. Маги, которые его похитили, работают на подпольный рынок расчлененки и передачи магии через каннибализм и подобные зверства. Они будут продавать его по кусочку, пока ни черта не останется.
Этого достаточно, конечно. Снейп сжимает руку Рона и дает инструкции с ледяным спокойствием человека, который убил Альбуса Дамблдора:
– Пошлите патронуса в Министерство, когда мы прибудем на место. И не будьте тряпкой. Убивайте, если понадобится.
Лили не может на это смотреть. Но и не смотреть не может. Она быстро прокручивает вперед, выхватывая отдельные фрагменты. Снейп оглушает заклинанием волшебника, стоящего у кровати, к которой прикован Гарри. Левая рука Гарри лежит на окровавленной простыне, уже изуродованная, без одного пальца. Снейп тратит драгоценную секунду, чтобы убедиться, что больше ранений нет, и получает в бок ревущее Инсендио. Рон взмахивает палочкой – и пламя взрывается со звуком схлопнувшегося бумажного пакета. Снейп, со смертоносным выражением лица, поворачивается в облаке обугленной дымящейся мантии.
Лили замедляет прокрутку, чтобы посмотреть этот фрагмент в нормальном режиме, потому что – да, она хочет увидеть, как Северус размажет ублюдков. Он оценивает силы противника, кричит: «Уизли, убирайтесь отсюда, живо!» и одним заклинанием накладывает Круциатус на всех сразу.
Массовый Круциатус. Мерлин, сколько же нужно ненависти и чистой злой силы? Лили не стоило бы радоваться. Потому что очевидно, кому он обязан этим навыком.
Когда прибывают авроры, трое оглушают Снейпа одновременно, с грохотом сбивая его с ног на кровать Гарри. Еще один добавляет для большей уверенности Петрификус. К этому моменту он уже без сознания, а из раны на голове течет кровь. Четвертый аврор призывает его палочку, а двое пытаются отменить заклинание, от которого трое мужчин и одна женщина с воплями извиваются на полу. Рон уверенно выступает вперед для отчета, хотя главный аврор здорово разъярена этим очевидно неавторизованным рейдом. Непослушный член ее отдела в компании Пожирателя Смерти, ни больше ни меньше. Она дарит Рону злобный взгляд и распоряжается, чтобы Снейпа унесли вместе с похитителями.
– Заткнитесь, Уизли. Сейчас я бы и два кната за вашу карьеру не дала.
В это время два аврора увозят Гарри в Святого Мунго.
За неуместное и незаконное использование Непростительных Северус Снейп приговорен к заключению в Азкабане.
Лили видела Снейпа в Азкабане и не хотела бы делать это снова. В первый раз после того, как она обнаружила канал номер тринадцать, она переключается с будущего Снейпа с Гарри на будущее Гарри со Снейпом. Различие невелико, это просто суеверие со стороны Лили, которое она всегда тщательно соблюдала. Она смотрит этот канал как «настоящее» будущее Гарри в качестве мужа, отца, знаменитости, почетного члена органов магического правопорядка. Когда она вращает черное кольцо на третий канал, она смотрит на него с Джинни, наслаждающегося покоем среди шалящих внуков, которых она никогда не повстречает. Его будущее со Снейпом угрожает самому их существованию.
Она все еще ждет призрачного смешения двух возможных судеб, в одной из которых крики детей, зовущих папу, отражаются эхом под изображением Гарри, летающим туда-сюда по сельской местности. В другой судьбе Гарри приземляется в саду Рона и Гермионы и остается с друзьями до выхода Снейпа из тюрьмы.
Проходят месяцы. Смена времен года видна по чередованию красок на холмах. Пурпурные цветы паслена вьются вокруг двери и превращаются в кроваво-красные ягоды. Снег свистит над вершинами, и холмы сияют под молочной коркой. Лили ожидает Патронуса, скачущего галопом под лунным светом, но звезды остаются на месте.
Щелк: Она рискованно возвращается на канал Гарри-Джинни – и вот он, сгорбился на скамейке на площади Хогсмида, история повторяется. Рядом с ним сидит молодая женщина, дочь девушки с рыжими волосами и зелеными глазами. Она одета немного по-мальчишечьи, ее волосы пострижены наклонно в ассиметричный боб. На этот раз их точно нельзя принять за супругов.
– Мама просила передать, что она тебя любит, – говорит девушка, и он кивает, делая небольшой глоток из фляжки. У их ног кружатся опавшие листья.
Дочь Гарри нетерпеливо смотрит вверх и ловит озадаченный взгляд прохожего. Она дарит ему улыбку, и полный пожилой мужчина останавливается. Если он надеется выразить свое уважение Избранному, его ждет разочарование. Гарри бормочет:
– Это не я, – и старик пожимает плечами, слегка склоняет голову в дружеском жесте прощания и уходит. Угол зрения камеры меняется, и Лили осознает, что на площади установлен огромный монумент в память о войне с Риддлом. Он отлит в бронзе, и фигура, изображающая Гарри, светится ровным золотистым светом.
– Если ты не хочешь, чтобы люди тебя узнавали, не ходи сюда.
Гарри качает головой.
– Это же все равно не я.
– Но все же очень похож, – лицо девушки смягчается. – Надень перчатки, пап. У тебя руки замерзли.
Камера показывает в направлении ее взгляда – и правда, заново выращенные пальцы приняли синеватый оттенок.
– Неважно, – говорит Гарри. Он машет фляжкой по направлению статуи жестом «сгинь», делает еще один небольшой глоток и закрывает крышку.
– Хоть бы они убрали эту чертову штуку. Никуда от нее не деться.
Его дочь скучающе машет палочкой, и разрозненные кучки листьев вокруг скамейки собираются вместе, машут своими тонкими, словно бумажными, крыльями и начинают скользить над землей.
– Они что, не видят? Я совсем не такой. Никогда не был таким.
Они умолкают. Гарри достает палочку и быстрым резким движением, которое так непохоже на медлительные взмахи его дочери, превращает листья в фигуру толстого мерцающего фазана. Он чирикает и срывается в полет, махая восхитительным оперением.
– Прости, я слишком на этом заостряюсь, наверное. Как там мама?
– Мы уже об этом говорили, – ноет девушка. – Цветет и пахнет. Дает всем прикурить направо и налево. – Теплая улыбка высвечивает в ее чертах то, что напоминает Гарри, но потом она блекнет. – Я же сказала. Она просила передать, что тебя любит.
Гарри съеживается на скамейке, засунув руки в свитер с эмблемой Холлихэдских Гарпий.
– Спасибо, Лилс. Да, я расслышал тебя в первый раз.
Имя причиняет боль. Вся сцена причиняет боль. Она больше не может смотреть.
Щелк: Снейп дома, сидит в своем потрепанном кресле, ослабевший и мрачный. В нем видна истертая красота – как в стойких, тронутых эрозией каменных насыпях, которые видны в окно. Волосы тронуты сединой, словно морозом, и Лили задумывается, сколько же времени он провел в тюрьме. Ночная рубашка собралась складками на талии. Она вспоминает его фигуру в серебристом свете Патронуса, чистую, черно-белую, как тени на снегу. Рассказывал ли он когда-нибудь Гарри, как наблюдал за ним той ночью?
Янтарный дневной свет полирует мозаичное красное дерево пианино. Клавиши закрыты крышкой; в солнечном свете видна пыль. Гарри ходит и разглагольствует. Снейп дома меньше часа, подсчитывает Лили, а они уже ругаются. То есть, ругается Гарри. Лили моргает, заметив перья серого на его висках и тонкие линии у рта. Это уже не тот мальчик, которого похитили; этому Гарри, со щетиной, лохматому, в двух свитерах примерно сорок, может чуть больше. Тогда Снейпу чуть больше шестидесяти. Это шокирует – не потому, что ее сын стареет, а потому что, получается, она наблюдает за их жизнью уже более двадцати лет.
В списке причин Гарри, почему Снейп – задница, числится риск жизнью Рона, риск собственной жизнью, попадание под магический ожог второй степени, использование чертова массового Непростительного, которое, может, повредило его на всю жизнь (Лили хмурится, но потом понимает, что он имеет в виду магию Снейпа, и думает – лучше он, чем ты), попадание в Азкабан на девять гребаных месяцев – на этом месте Снейп засыпает.
Он просыпается, когда Гарри заползает к нему на колени. Медленно, словно думая, что он во сне, он обхватывает одной рукой ногу Гарри, а другую запускает ему в волосы и молчит. Спустя минуту Гарри, прижавшись лицом к шее Снейпа, бормочет:
– Что для тебя сделать?
Снейп моргает и подвигается, заставляя Гарри тоже сместиться.
– Я всегда имел слабость к минетам, – говорит он низким хриплым голосом.
– Не вопрос. Сейчас будет шикарный минет.
Никто не двигается. Потом Гарри поднимает руку к щеке Снейпа и гладит большим пальцем скулу. Снейп закрывает глаза, и Лили думает, что он снова уснул, но тут его рука падает вниз сбоку кресла. Он делает жест, хмурится, ждет, открывает глаза и снова делает жест. Кресло вздрагивает, оседает вниз и неизящно превращается в кресло-качалку. Снейп раздраженно смотрит на свою руку, сжимает и разжимает кулак, вздыхает и снова нащупывает ногу Гарри.
Они молча качаются. Гарри шумно дышит. Снейп замечает:
– Не думаю, что когда-либо имел сомнительное удовольствие получать минет, состоящий исключительно из влажного дыхания в ухо.
Он хватает прядь волос и тянет.
– Поттер. – Гарри качает головой, но Снейп настаивает. Он поворачивает влажное лицо Гарри к своему, изучает его, потом сдвигает очки на лоб, наклоняется и касается губами следов слез. Он лижет медленно, тщательно, а потом снова откидывается на спинку кресла.
– Я сообщил мистеру Уизли и мисс Грейнджер, – говорит он более уверенным голосом, – что я использовал твою кровь, твою сперму и твою мочу…
– Что? – вопит Гарри. – Ты… что?! Нет, ты шутишь. О боже, скажи, что ты на самом деле этого не говорил. – Он стонет. – Ну отлично. Теперь они совершенно уверены, что мы мочимся друг на друга в постели и тащимся от этого.
– Даже вы, мистер Поттер, не чисты до скрипа на сто процентов все время, – насмешливо говорит Снейп. – Я только добавил слезы к списку телесных жидкостей, которые проглотил. И поверь, я не имею привычки публично признаваться в своих сексуальных пристрастиях бывшим ученикам. Я хотел, чтобы аврор Уизли понял, что я использовал Темное заклинание, чтобы найти тебя, и что помощь мне поставит его в непрочное положение перед законом. Кроме того, я должен был убедить их обоих, что знаю, где ты. – Он фыркает. – Как ни странно, они легко поверили в мою историю. Таковы выгоды моей репутации – даже союзники верят, что у меня всегда в рукаве темное заклинание.
– Как мне теперь в лицо Рону смотреть, – стонет Гарри.
– Ты полагаешь, это проблема? Уверяю тебя, Поттер, что, если бы мисс Грейнджер исчезла в ночи, мистер Уизли не колебался бы ни минуты, ворвался бы к нам в дом через любую защиту и потребовал, чтобы я научил его этому заклинанию. Он даже не поморщился, и, я полагаю, запомнил это на будущее.
– Эй, я не говорю, что я не благодарен. – Гарри поправляет очки. – Просто… слушай, не бесись, но я должен это сказать. Если бы ты не использовал Круциатус…
Покачивание прекращается. Лили задерживает дыхание.
– Нет, – взрывается Снейп. – Мы не будем этого делать. Я ни черта не должен объяснять. Не тебе. Это тебя приковали к постели, ты, глупый мальчишка. Они собирались резать тебя на продажу. Они хотели сделать состояние, убивая тебя так медленно и мучительно, как только возможно, и продавая куски твоего тела на аукционе. Ты представляешь, сколько могли бы заплатить какие-нибудь темные маги за кровь и кости Избранного? И насколько больше магии можно унаследовать, если куски были собраны от еще живого донора? – Снейп хрипло дышит. – Если бы тебе отрезали больше, чем мизинец на левой руке, я бы не ограничился Круциатусом. Или Убивающим, если уж на то пошло. Я бы превратил их смерть в абсолютную агонию.
Лили подозревает, что он провел месяцы в одиночестве в своей камере, снова и снова проигрывая, что бы могло произойти, если бы они не нашли Гарри вовремя. Что ж, она знает, что могло бы случиться, потому что она это видела.
– Ты забываешь, – шепчет Снейп. – Я не хороший человек.
Гарри привстает, и на его лице появляется голодное выражение. Он склоняется ко рту Снейпа, одной рукой пробираясь под пижаму в поисках соска.
Снейп хватает его за запястье и уклоняется от поцелуя. На мгновение Гарри застывает, выглядя смущенным и шокированным.
– О… ты не… прости, я не хотел…
– Не будь идиотом, – говорит Снейп, удерживая его, когда он пытается встать с кресла, и снова силой приводя их в прежнее положение. – Я... пока не могу, Поттер. Я слишком сильно ранен. Чрезмерные ощущения сейчас меня... разрушат. Смотри.
Он поднимает руку, и они оба смотрят, как она дрожит.
– Я почти потерял тебя, и это… невыносимо. Прости. Ты, может быть, думаешь, что я все держу под контролем, но это не так. И, пока я снова не буду себя контролировать, пока я не стряхну воспоминания и вонь Азкабана, я, – его рука сжимается, и он черпает слова откуда-то из темноты, откуда-то, где он, должно быть, лежал, свернувшись, в глубине своего сознания все эти долгие, молчаливые месяцы, – смогу только терзать тебя, как какой-то прожорливый хищник. – Он повышает голос, внезапно и яростно:
– Потому что они трогали тебя, они осмелились похитить тебя, мне надо было проклясть их и послать прямиком в ад. Они не имели права, не имели, ты мой, ты принадлежишь…
Он останавливается, дрожа всем телом, как пугливая лошадь у ограды.
– Я знаю, – так же яростно отвечает Гарри. – Черт возьми, Северус. Я должен был молча смотреть, как они бросили тебя в эту вонючую дыру, и не было никакой гарантии, что ты оттуда вообще когда-нибудь выйдешь. Неужели ты думаешь, что я не чувствую то же самое? Я понимаю.
Свет в комнате внезапно тускнеет и становится одновременно и светло и темно, словно на обратной стороне дождевого облака. Эта божественность, эта высшая сила между ними, которую, возможно, только Лили и видит, приходит из ниоткуда. Она подозревает, что, если бы она принимала какую-то форму, у нее были бы не только крылья, но и меч. Она парит над ними – темная сторона, беспощадная в своей ярости.
Задница Гарри сползла с ног Снейпа на подушку сиденья, и они неловко обвились друг вокруг друга, замкнутые в геометрию коленей и локтей, которая выглядит чрезвычайно некомфортной. В любое другое время, думает Лили, Снейп бы точно не колебался, прежде чем спихнуть Гарри с кресла. Но сейчас только Отклеивающее заклинание может отлепить их друг от друга.
Гарри обводит пальцем контур губ Снейпа.
– Поттер, – предупреждает Снейп.
– Заткнись. Если нельзя целоваться, тогда, блин, можешь хотя бы звать меня Гарри, а? – Он пялится на горло Снейпа, и какое-то мгновение Лили думает, что он собирается наклониться и укусить длинное сухожилие рядом с меткой Нагини.
Снейп трется своим абсурдно орлиным носом о макушку Гарри, вдыхая запах дома.
– Ты всегда Гарри, – говорит он яростно и нежно касается пальцем изгиба сжатого рта, а Гарри заглатывает палец и всасывает его. – Но я не хочу этим разбрасываться и постоянно использовать, пока оно не потеряет свое значение. Я предпочитаю хранить это для нужных моментов. – Гарри прищуривается, все еще посасывая палец, и Снейп сдается, закатив глаза. – Хорошо, хорошо, ладно. Гарри.
Отпустив влажный палец, Гарри касается плеча Снейпа.
– Знаешь, что я тебе скажу? Все эти месяцы я думал об этом. Вот что меня беспокоит. Тебя не было так долго, что я осознал – моя жизнь легко могла бы быть другой. Невообразимо другой.
Снейп смотрит поверх головы Гарри, свет на его лице колеблется, как пламя на сквозняке. Лили видит, что он боится. Гарри сжимается и молчит, и Снейп прекращает раскачиваться.
– Правда в том, – шепчет Гарри, – что в тот день, когда умер Волдеморт, я почти не вернулся за тобой.
Снейп замирает.
– Или я за тобой.
Птичка на подоконнике стучит в окно.
Гарри вздрагивает, и Снейп нетерпеливо щелкает пальцами три раза, пока поленья в камине не начинают шипеть и внезапно не загораются.
– Я мог бы… остаться. Там. На другой стороне. Посреди зеленых холмов, как написано в той книге. На белом песке, рядом со скрипящими качелями. – Он вздыхает. – Ирония в том, что только после смерти я осознал, что наконец отпустил прошлое. И что я хочу того, чего уже не рассчитывал иметь.
– Что, меня, дующего тебе в ухо? – говорит Гарри, пытаясь пошутить.
– Не понимаю, почему я трачу время на беседы с вами, мистер Поттер. – Гарри усиливает хватку, и Снейп лениво перекладывает ноги, кладет руку Гарри поверх своей талии, и, похоже, они наконец сложили пазл. Наконец они приладились друг к другу, переплели руки и ноги и не оставили ничего лишнего. – Я хотел иметь будущее.
– Ты правда умер? – спрашивает Гарри, поколебавшись мгновение.
Снейп хмурится, глядя в сторону, на огонь.
– Я был там, когда твои... когда все, кто тебя любил, были призваны. Те, кто смотрели на тебя, когда ты шел к своей смерти.
– Я тебя не видел.
– Ты меня не звал.
Гарри поднимает голову. Его волосы стоят торчком, а глаза в странной панике смотрят на Снейпа.
– Я зову тебя сейчас. Я не... черт, я... послушай. Я правда не могу представить, во что бы превратилась моя жизнь без тебя. Клянусь, Северус, если попытаешься умереть, я тебя призову обратно.
Снейп поднимает подбородок Гарри – совсем немного, только чтобы соединить их губы так же гармонично, как соединены их тела. Этот поцелуй – лишь обещание. Наконец Снейп отстраняется.
– Я слышал тебя, – шепчет он. – Ты был моим будущим, Гарри. Я услышал, как ты зовешь меня – там, по другую сторону, в посмертии. Я увидел белую дорогу, и тебя на ней, впереди.
Он снова целует его, и Гарри отчаянно запускает руки ему в волосы.
– И поэтому, – Снейп закрывает глаза, – я вернулся.
Щелк: Лили выключает телевизор. Она видела достаточно.
@темы: переводы, Белая дорога
-
-
23.04.2015 в 00:10Спасибо, что делитесь с нами такой замечательной историей.
-
-
23.04.2015 в 23:08